Фото: 24 канал

Спецпредставитель Дональда Трампа Стивен Уиткофф несколько недель назад в интервью Такеру Карлсону заявил о том, что ключевым вопросом войны является вопрос признания российского контроля над пятью украинскими регионами, об аннексии которых заявила Россия. С тех пор он вспоминал о "пяти территориях" в той или иной форме еще неоднократно. В том числе и после недавних переговоров с Владимиром Путиным, который еще в июне 2024 года выставил одним из условий завершения войны юридическое оформление аннексии через соглашение с Украиной с последующим международным признанием.
 
Судя по последним комментариям Уиткоффа, он не предлагает отдать РФ всю территорию этих регионов, а только ту часть, которую Москва уже и так контролирует. То есть провести новую границу между странами по линии фронта на момент прекращения огня.
 
Заявления Уиткоффа уже вызвали крайне резкую реакцию Владимира Зеленского. Он сказал, что представитель Трампа транслирует российские нарративы и украинские власти никогда не пойдут на признание аннексии. Для Киева это красная линия.
 
Между тем, когда Уиткофф говорит о том, что вопрос территорий – ключевой для заключения мирного соглашения, он формально прав. История, по крайней мере последних столетий, практически не знает примеров, когда бы мирный договор о завершении войны, одним из проблем которой были территориальные претензии, не включал урегулирование вопроса границ. 
 
Естественно, это не значит, что страны, которым пришлось отдавать территории, с этим смирялись. Для французов после поражения в войне с Пруссией в 1871 году на несколько десятилетий стало национальной идеей возвращение Эльзаса и Лотарингии, отобранных немцами. В итоге Франция их вернула в 1918 году в результате победы в Первой мировой войне. Однако юридически по подписанному в феврале 1871 года Версальскому мирного договору Париж согласился отдать Германии Эльзас и Лотарингию. 
 
О важности территориального вопроса для мирного соглашения говорит и то, что до сих пор, через 80 лет после завершения Второй мировой войны, не заключен мирный договор между Японией и СССР/Россией. Причина – спор о принадлежности Южных Курил.
 
Конечно, война может заканчиваться без мирного договора и, соответственно, без признания изменения границ. Например, индо-пакистанский конфликт за спорные территории продолжается уже 80 лет, периодически переходя в военную фазу, но мирного соглашения до сих пор нет. Перемирием без подписания мирного договора закончилась и ирано-иракская война 1980-1988 годов. Северный Кипр, разделенная Корея, ситуация с аннексией Крыма и Донбассом после минских соглашений 2015 года и до 2022 года, Карабах в 1994-2023 годах – все это примеры замороженных конфликтов. Некоторые из них разморозились (как в Украине и в Карабахе), некоторые остаются в спящем состоянии десятилетия.
 
То есть, повторимся, из войны, где одним из проблем является контроль над территориями, есть только два выхода: либо мирный договор с урегулированием вопроса о границе, либо заморозка через режим перемирия.
 
При этом украинские власти неоднократно заявляли, что против заморозки и что Украине нужен прочный мир. Что логично. Заморозка, которая сохраняет постоянную угрозу возобновления войны или же сопровождается "гибридной войной" (как на Донбассе в 2015-2022 годах), в первую очередь, опасна для Украины, а не для России. Для РФ это будет проблемой, но для Украины станет катастрофой, которая будет обнулять любые перспективы развития, постепенно превращая территорию страны в мертвую зону. Ущерб, который хоть в гибридной, хоть в горячей войне может нанести Украина России, несоизмерим с тем огромным ущербом, который может нанести Россия Украине.

Не обязательно, естественно, что заморозка войны приведет к тому, что она вновь вскоре возобновится или продолжится в гибридной форме - в мире есть много и других примеров. Но такой риск, очевидно, существует.
 
Поэтому, безусловно, в интересах Украины прочный мир, а не заморозка.

Правда, под прочным миром Киев всегда понимал не признание за Россией захваченных территорий, а возвращение границ 1991 года либо остановка войны по линии фронта, но с получением таких гарантий безопасности, которые делали бы невозможным новое нападение России.

Однако сейчас уже сам Зеленский говорит, что выйти военным путем на границы 1991 года нереально. Очевидно, нереален и уход РФ с захваченных территорий по своей воле. 
 
Гарантии же безопасности такого уровня, чтобы сделать невозможным новое вторжение, Украине может дать только одна страна в мире – США. Либо обеспечить военный союз с США и странами НАТО. Но Вашингтон уже неоднократно давал понять, что гарантии, которые предусматривали  бы обязательства вступления Америки в войну, он Украине давать не будет. А без таких гарантий даже Великобритания и Франция опасаются посылать свои войска. 

В результате перед Украиной сейчас стоит выбор из трех вариантов.

Первый – продолжать войну в надежде на крах России либо на резкое изменение геополитической ситуации, когда США и НАТО решатся прямо вступиться за Украину. Но ни то ни другое не гарантировано, зато есть риск потерять еще больше людей и территорий. Впрочем, до недавнего времени это и была базовая стратегия украинской власти, которая изменилась в марте этого года лишь под жестким давлением Трампа. Но если переговоры о перемирии провалятся, то Зеленский к ней может вернуться.
 
Второй – согласиться на долгосрочную заморозку войны по линии фронта без гарантий безопасности и без мирного договора. То есть на тот самый "Минск-3", "корейский сценарий" и т.д. Де-факто украинские власти уже формально (хотя и вынужденно – после остановки американской военной помощи) согласились именно на такой вариант, поддержав еще в марте прекращение огня, но при этом отказываясь официально признавать потерю территорий. Однако пока неизвестно, согласится ли на перемирие Россия. Также непонятно, готовы ли США предъявлять некие аргументы (кнуты и пряники) для Москвы, чтобы ее к этому подтолкнуть.

Третий – подписать мирный договор с РФ с признанием российского статуса захваченных территорий и новой границы между странами. То, на что намекает Уиткофф. Понятно, какие это дает преимущества России: переводит контролируемые ею территории Украины из категории оккупированных в категорию международно-признанных. Однако неясно, какие преимущества в сравнении с просто заморозкой войны этот договор обеспечит Украине, если он не будет сопровождаться гарантиями безопасности уровня 5-й статьи НАТО, которые пока США давать не готовы. Вообще никакой договор не гарантирует, что новая война не начнется и Россия не попытается захватить новые украинские регионы или же не будет вести гибридную войну.

Может ли Киев все-таки пойти на такой вариант? Теоретически это возможно в нескольких случаях.

Во-первых, если очень жесткое давление окажут США, поставив Украину перед выбором: полное прекращение американской поддержки (плюс, возможно, даже санкции против украинского руководства) или подписание договора с признанием новых границ, но при продолжении масштабной военной поддержки для ВСУ с посланием от Трампа Путину о том, что война завершена, Киев признал новые границы и не будет членом НАТО, никакой угрозы от него РФ исходить не будет, США снимают санкции с России, но не потерпят посягательств на Украину, так как теперь это их территория. Но пока нет сигналов, что Трамп готов оказывать жесткое давление на Киев для признания аннексии и вести подобные диалоги с Путиным ради заключения мирного соглашения.

Во-вторых, если ВСУ окажутся на грани полного разгрома и Киев будет вынужден принять условия мира Москвы. Но в таком случае речь уже будет идти не только и не столько о территориях, сколько о полном переформатировании всей украинской государственности. Судя по всему, именно это и есть стратегическая цель Кремля, но пока нет признаков того, что ВСУ находятся на грани разгрома, а фронт на грани обвала. В любом другом случае Украина такие условия не примет.

В-третьих, это финляндский сценарий. В 1940-х годах финны вели с СССР две войны, потеряли территории, признали это через мирный договор, объявили нейтралитет, но и Москва отказалась от намерений установить в Хельсинки подконтрольный режим. И между странами на десятилетия установились добрососедские отношения. Такой вариант был бы вполне реален в 2013 году. Может быть, даже в 2021-м. Но сейчас, после трех лет полномасштабной войны, он, мягко говоря, очень проблематичен. Для него нужно, чтобы произошли некие фундаментальные изменения внутри Украины или России или в двух странах одновременно.

В-четвертых, вариант, о котором мечтают в Киеве: согласие РФ вывести свои войска из Украины и подписать мирный договор с фиксацией границ 1991 года. Но на данный момент нет даже отдаленных признаков этого. 
 
Все описанное выше показывает, что вопрос территорий в нынешней войне хотя формально, по словам Уиткоффа, и является ключевым, однако в реальности это не так. Главный вопрос – это кардинальное изменение отношений между Украиной и Россией, что даже намного важнее, чем отношения РФ и Украины с Западом, в контекст которых вплетена нынешняя война. В любом другом случае, какой бы мирный договор между двумя странами не заключали, сколькими бы подписями и печатями его не скрепляли, он все равно будет лишь формой заморозки войны. За исключением случая, если Украина получит прямые военные гарантии от США. Но их Вашингтон давать не хочет из-за страха ядерной войны с Россией. И пока у РФ есть крупнейший в мире ядерный арсенал, страх этот вряд ли исчезнет.
 
В то же время мирный договор между Украиной и Россией, если он будет заключен с признанием новых границ, может оказать колоссальное влияние на мировую геополитику.
 
Мирный договор о завершении любой войны с территориальными претензиями всегда включал соглашение о границе, и с исторической точки зрения это верно. Но также верно и то, что таких прецедентов после Второй мировой войны и с момента создания ООН не было. Границы с тех пор перекраивались много раз. Распались колониальные империи, СССР и Югославия, разделился Судан, объединилась Германия. Однако ни разу изменение границ с их международным признанием в этот период не происходило в результате того, что одна страна военным путем забирала у другой часть территории и присоединяла ее к себе, а та это признавала. Войн за территории было немало. Однако, как отмечалось выше, они заканчивались перемирием и заморозкой, а не мирным договором со взаимным признанием новых границ. Один из немногих примеров этого периода, когда война завершилась мирным договором, – Кэмп-Дэвидские соглашения между Израилем и Египтом 1978 года. Однако они предусматривали полный вывод израильских войск с международно признанной территории Египта.
 
Поэтому, если Украина и Россия заключат договор с признанием новых границ, то это станет первым прецедентом за много десятилетий. И возникает вопрос, кто им воспользуется в следующий раз. Не очевидно, кстати, что это будет истощенная длительной войной Россия. А вот обладающие сильнейшей армией в мире США вполне. Тем более что Трамп уже открыто угрожает аннексией Гренландии.
 
Поэтому ещё неизвестно, чьи "нарративы" в большей степени транслирует Уиткофф, когда говорит о вопросе "пяти территорий" Украины: Путина или Трампа.

Читайте Страну в Google News - нажмите Подписаться